Анна Межова: кому можно бить детей?
В Сети с завидной регулярностью появляются публикации о том, что детей избивают в приютах, и с такой же регулярностью о том, что их изымают из семей из-за синяков.
При этом сложность таких дел всегда в том, что презумпция невиновности всегда на стороне государства. А ребенок в таких ситуациях только разменная монета для противоборствующих взрослых, пытающихся доказать свою правоту, отстоять свое право на место под солнцем.
Сейчас очередная мать сражается за ребенка, которого, по ее словам, бьют в приюте. Я прочитала и вспомнила, что в прошлом тоже была инициатором аналогичного разбирательства.
К нам в фонд «Сохраняя жизнь» обратился опекун ребенка, который рассказал, что мальчика били в приюте.
С парнем работали наши психологи, вердикт был однозначным: ребенок не врет, в приюте использовались непедагогические методы воспитания детей: дедовщина и жестокие наказания.
Анна Межова: за каждым случаем сексуального насилия над детьми — история равнодушия взрослых Подробнее
А вот дальше – было самое сложное в работе следователей: собрать доказательную базу. Ведь синяки уже давно зажили, а одни слова ребенка в суде ничего не значат.
Следователи начинают опрашивать детей в приюте. И в ответ тишина. Никто из них не подтверждает, что были побои или дедовщина.
К сожалению, следствием это трактуется как то, что факты не нашли подтверждения, но в реальности все гораздо сложнее.
Ребенок проживает в приюте и в любом случае он понимает, что именно от этих людей – сотрудников приюта, зависит его благополучие завтра. А значит, при допросе у него всегда стоит выбор: рассказать о том, что происходит, или промолчать и сказать, что ничего не видел.
К сожалению, дети делают выбор в пользу промолчать, потому что боятся, что наступит вечер, когда из приюта уедут следователи и психологи. И ребенок останется один на один с тем, кто обращался с ним жестоко. И ждать помощи и защиты ему неоткуда.
Мы можем сколько угодно думать, что ребенок должен верить, что следствие защитит, что ему помогут и защитят его права. Но у ребенка нет оснований для таких мыслей. Его уже неоднократно не защищали.
Сначала собственные родители, потом различные специалисты системы профилактики, потом — приюта. У детей, находящихся в приюте, как правило, сильно подорвано доверие к различным институтам защиты прав детей, потому что их на деле практически никто никогда не защищал.
Разговариваешь с такими детьми и в очередной раз убеждаешься, что ребенок в этой системе – вещь.
Пришли, забрали, отвезли в приют: большинство детей именно так описывают то, что с ними происходило.
Мало кто из детей с опытом пребывания в подобных учреждениях рассказывал, что сотрудники при изъятии что-то говорили, объясняли, слушали мнение ребенка. Наоборот, в основном дети рассказывают о том, что взрослые общаются между собой, а дети догадываются о своей судьбе лишь по обрывкам фраз, которые удается услышать.
Второй момент в ситуации – почему другие дети не подтверждают того, что случилось, состоит именно в том, что воспитанников бьют в «педагогических целях». И дети, к сожалению, к этому привыкли.
Детям попадает от собутыльников матери, от пьющих родственников, да и от самих родительниц тоже. Что уж говорить, если большинство детей попадают в приюты из-за не выполнения своих обязанностей по их воспитанию родителями.
И в ситуации, когда ребенка били всегда, объясняя тем, что это происходит для его же пользы, что он такой никчемный, и воспитывают вот такими методами обычно, ребенок уже не считает, что с ним происходит что-то нехорошее, от чего нужно просить защиту и рассказать следователям.
Рассказывают о жестокости и могут протестовать и просить защиты – единицы, это именно те дети, которых раньше не били.
Для остальных же происходит то, к чему ребенок привык. Мальчик, про которого шла речь в начале, спокойно рассказывал о том, что к нему применяли непедагогичные методы воспитания и не понимал, почему это вызывает такие эмоции у приемного родителя: «Нас же не били просто так, били за дело, когда кто-то хулиганил или не спал после отбоя. Нас же хотели вырастить людьми».
Что же делать в таких случаях?
Как в Петербурге готовят специалистов для помощи детям, пережившим сексуальное насилие Подробнее
Я считаю, что в ситуации, когда речь идет о наказаниях в приютах, на время следствия нужно помещать детей в безопасную ситуацию: расформировывать приют, отвозить детей по другим учреждениям.
С детьми должны работать сначала психологи, а уже потом – следователи. И еще очень важно в таких случаях качественное психологическое сопровождение детей в следственных действиях.
А для профилактики этого явления, безусловно, необходим комплекс мер, начиная от профилактики эмоционального выгорания сотрудников, заканчивая открытостью заведений для волонтеров.
Но это уже тема для отдельного разговора.
